«Томитесь и знайте — Тамизи Найто».
May. 12th, 2016 12:57 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
healer_63Originally posted by ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
vakin at 11 мая 1924 года, Москва, СССР
Б. Л. Пастернак, В. В. Маяковский, Т. Найто, А. Н. Вознесенский, О. В. Третьякова, С. М. Эйзенштейн, Л. Ю. Брик, 11 мая 1924 года, Москва.
Под фото рукой Пастернака записан каламбур: «Томитесь и знайте — Тамизи Найто».
Это было время знакомства с японским писателем и журналистом Тамизи Найто, приехавшим в 1924 году в Москву и остановившимся в гостинице «Княжий двор» — как раз во дворе дома на Волхонке. У Найто перебывал весь ЛЭФ.
Есть экземпляр этой фотографии с надписью на обороте: «Пастернак, Маяковский и друг. 1928 г.». Добавлено карандашом: «Май 1924 Всесоюзное общество культурных связей с заграницей Б.Пастернак, В.Маяковский, Тамизи Найто (Яп. писатель), Вознесенский, О.Третьякова, С.Эйзенштейн, Л.Брик».
То, что все таки это 1924 год, подтверждается в "Хронике жизни и деятельность В.Маяковского", где под датой 11 мая записано: «Встреча с японским журналистом и общественным деятелем Найто Тамидзи в ВОКСе».
Накануне Маяковский получил письмо от «Нитирософукай»: «Общества Русско–японской взаимопомощи» («Краеугольный камень, соединяющий обе нации»): «Согласно решению, принятому на общем собрании «Нитирософукай», мы имеем честь предложить Вам вступить в почетные члены означенного общества. Мы уверены, что Вы сможете оказать нам ценные услуги и значительную поддержку в достижении наших целей.
Мы уверены, что Ваше согласие на вступление в почетные члены нашего общества принесет большую пользу развитию этой организации. В случае вашего согласия мы имеем честь просить Вас подписаться на приложенном документе почетного членства, который по возвращении будет сохранен нами навсегда».
Все те же и переводчик с японского (крайний справа).
О том, какое впечатление произвело на Пастернака встреча с японским писателем, красноречивее всего свидетельствует его письмо жене. Японец рассказал Пастернаку о подробностях землетрясения — «японское бедствие 1923 года»:
«На стене огромная карта Токио. Несколько цветных полос, и они покрыты густым дождем завивающихся стрелок, крестами и цифрами. Цветные полосы обозначают, в какой из шести дней, что длился пожар, сгорела территория, данным цветом закрашенная. Стрелки показывают направленье ветра. Он образовывал смерчевые воронки. Смерчей было несколько. Цифры (в тысячах) говорят о числе обугленных и неиспепеленных трупов. Страшно видеть, на каких ничтожных клочках земли гибла такая тьма народу. Всего в городе сгорело 250.000. Очевидец (русский дипломат; он был в Токио во время землетрясенья и последовавшего пожара и чудом уцелел) рассказал нам о неописуемо жутком, прямо сверхъестественном по ужасу явлении. Дело в том, что ветряные воронки образовывались от раскаленности воздуха. Сила же тяги была так велика, что на воздух, кружась, поднимались горящие люди, давно уже удушенные. И чем больше они обгорали, и чем больше становился жар, тем выше и тем в большем числе они взлетали. Их было множество, и, болтая руками и ногами, они производили впечатление живых. Дико было после этого говорить о «литературе», о том, что мы думаем о «русско–японской дружбе» и т.д. и т.д. Я на два дня взял у них несколько японских журналов. Страшные зрелища разрушений. Зловещее сочетание поэтичности пейзажа с разрушенными мостами и насыпями железных дорог. Но какая цивилизация и какое трудолюбье! Очень красноречивые картины. Надо это видеть, на словах не передать».
Оригинальная подпись под снимком автора фото А. Семенка.
Присутствие Эйзенштейна на встрече с писателем вряд ли было случайным. Сергей Михайлович был заядлым поклонником японской культуры и много чего подсмотрел у неё для своих художественных разработок. Он даже собирался стать переводчиком с японского и осенью 1920 года стал слушателем восточного отделения Академии Генерального штаба Рабоче–крестьянской Красной армии. Правда, уже в ноябре 22–летний Эйзенштейн бросил занятия, окончательно уйдя в театральную работу.
В мае 1924 года Сергей Михайлович ещё только подбирается к кино: сценарий своего первого полнометражного фильма «Стачка» Эйзенштейн вместе с Григорием Александровым начнёт писать в июне.
О.Третьякова и А.Вознесенский
О.Третьякова и А.Вознесенский
Ольга Третьякова — жена поэта Сергея Третьякова, с которым Эйзенштейн сотрудничал в эти годы. В 1937 году Сергей Михайлович Третьяков был обвинён в шпионаже в пользу Японии и расстрелян. Ольга также была обвинена в антисоветской деятельности, причём дважды: в 1937–м и в 1951–м. Она провела в лагерях около 15 лет.
Арсений Николаевич Вознесенский родился в 1881 году. Служил дипломатом ещё в царской России. В 1917–1918 годы перешёл на сторону советской власти. Ведал международными отношениями с востоком, работал как китаевед. В 1937 году был обвинён в шпионаже в пользу Японии и расстрелян.
Источник - dirty.ru
vakin at 11 мая 1924 года, Москва, СССРБ. Л. Пастернак, В. В. Маяковский, Т. Найто, А. Н. Вознесенский, О. В. Третьякова, С. М. Эйзенштейн, Л. Ю. Брик, 11 мая 1924 года, Москва.
Под фото рукой Пастернака записан каламбур: «Томитесь и знайте — Тамизи Найто».
Это было время знакомства с японским писателем и журналистом Тамизи Найто, приехавшим в 1924 году в Москву и остановившимся в гостинице «Княжий двор» — как раз во дворе дома на Волхонке. У Найто перебывал весь ЛЭФ.
Есть экземпляр этой фотографии с надписью на обороте: «Пастернак, Маяковский и друг. 1928 г.». Добавлено карандашом: «Май 1924 Всесоюзное общество культурных связей с заграницей Б.Пастернак, В.Маяковский, Тамизи Найто (Яп. писатель), Вознесенский, О.Третьякова, С.Эйзенштейн, Л.Брик».
То, что все таки это 1924 год, подтверждается в "Хронике жизни и деятельность В.Маяковского", где под датой 11 мая записано: «Встреча с японским журналистом и общественным деятелем Найто Тамидзи в ВОКСе».
Накануне Маяковский получил письмо от «Нитирософукай»: «Общества Русско–японской взаимопомощи» («Краеугольный камень, соединяющий обе нации»): «Согласно решению, принятому на общем собрании «Нитирософукай», мы имеем честь предложить Вам вступить в почетные члены означенного общества. Мы уверены, что Вы сможете оказать нам ценные услуги и значительную поддержку в достижении наших целей.
Мы уверены, что Ваше согласие на вступление в почетные члены нашего общества принесет большую пользу развитию этой организации. В случае вашего согласия мы имеем честь просить Вас подписаться на приложенном документе почетного членства, который по возвращении будет сохранен нами навсегда».
Все те же и переводчик с японского (крайний справа).
О том, какое впечатление произвело на Пастернака встреча с японским писателем, красноречивее всего свидетельствует его письмо жене. Японец рассказал Пастернаку о подробностях землетрясения — «японское бедствие 1923 года»:
«На стене огромная карта Токио. Несколько цветных полос, и они покрыты густым дождем завивающихся стрелок, крестами и цифрами. Цветные полосы обозначают, в какой из шести дней, что длился пожар, сгорела территория, данным цветом закрашенная. Стрелки показывают направленье ветра. Он образовывал смерчевые воронки. Смерчей было несколько. Цифры (в тысячах) говорят о числе обугленных и неиспепеленных трупов. Страшно видеть, на каких ничтожных клочках земли гибла такая тьма народу. Всего в городе сгорело 250.000. Очевидец (русский дипломат; он был в Токио во время землетрясенья и последовавшего пожара и чудом уцелел) рассказал нам о неописуемо жутком, прямо сверхъестественном по ужасу явлении. Дело в том, что ветряные воронки образовывались от раскаленности воздуха. Сила же тяги была так велика, что на воздух, кружась, поднимались горящие люди, давно уже удушенные. И чем больше они обгорали, и чем больше становился жар, тем выше и тем в большем числе они взлетали. Их было множество, и, болтая руками и ногами, они производили впечатление живых. Дико было после этого говорить о «литературе», о том, что мы думаем о «русско–японской дружбе» и т.д. и т.д. Я на два дня взял у них несколько японских журналов. Страшные зрелища разрушений. Зловещее сочетание поэтичности пейзажа с разрушенными мостами и насыпями железных дорог. Но какая цивилизация и какое трудолюбье! Очень красноречивые картины. Надо это видеть, на словах не передать».
Оригинальная подпись под снимком автора фото А. Семенка.
Присутствие Эйзенштейна на встрече с писателем вряд ли было случайным. Сергей Михайлович был заядлым поклонником японской культуры и много чего подсмотрел у неё для своих художественных разработок. Он даже собирался стать переводчиком с японского и осенью 1920 года стал слушателем восточного отделения Академии Генерального штаба Рабоче–крестьянской Красной армии. Правда, уже в ноябре 22–летний Эйзенштейн бросил занятия, окончательно уйдя в театральную работу.
В мае 1924 года Сергей Михайлович ещё только подбирается к кино: сценарий своего первого полнометражного фильма «Стачка» Эйзенштейн вместе с Григорием Александровым начнёт писать в июне.
О.Третьякова и А.Вознесенский
О.Третьякова и А.Вознесенский
Ольга Третьякова — жена поэта Сергея Третьякова, с которым Эйзенштейн сотрудничал в эти годы. В 1937 году Сергей Михайлович Третьяков был обвинён в шпионаже в пользу Японии и расстрелян. Ольга также была обвинена в антисоветской деятельности, причём дважды: в 1937–м и в 1951–м. Она провела в лагерях около 15 лет.
Арсений Николаевич Вознесенский родился в 1881 году. Служил дипломатом ещё в царской России. В 1917–1918 годы перешёл на сторону советской власти. Ведал международными отношениями с востоком, работал как китаевед. В 1937 году был обвинён в шпионаже в пользу Японии и расстрелян.
Источник - dirty.ru
