![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Дороги сродни ручейкам, так же бегут по равнине, сливаются, переплетаются, образуя ГЛАВНУЮ ДОРОГУ.
Originally posted by ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
dunduk_culinar at Где же ты теперь, Гульбайра?
Покопался вчера в своих старых, еще студенческих, публикациях. И черт возьми, пробрала ностальгия:)
Недавний град, посбивавший молодые листочки, матово еще светился в траве, когда Гульбайра Арзыматова вышла из дома.
Туч не осталось вовсе. Но хребет, вчера еще темневший плешинками оттаявших скал, за ночь густо укрылся снегом, словно поседел... В распадке, где расположился аул, стояла весна.
Странно выглядит этот аул. Дома - по кручам холмов, один над другим, в чаще тянь-шаньского леса. Особняком - тополя, не известно кем посаженные. И название аула «тополиное»: Джай-Терек - Место, Где Растет Тополь.
В первые дни Гульбайру особенно мучил вопрос: зачем люди забрались в эдакую глушь? Ни дорог, ни близких сел, сплошной лес да скалы, скалы да лес.
Бабка Этинай, у которой она жила до замужества, отвечала односложно: "Лес лечить". Лечить? Да кому он нужен, растущий испокон века сам по себе? Но позже видела, как с травянистых пятачков мужчины срезали дерн, подсаживали орех... "Твои внуки будут счастливы, видя этот лес," - наставительно говорила старушка.
До внуков далеко, сама Гульбайра почти что ребенок - черноволосая, с наивным лицом и грустными глазами - и от роду ей двадцать, но сказанное Этинай восприняла всерьез, как и любое другое жизненное явление. Может, профессия обязывает быть серьезной, может, от рождения такая - достаточно печали изведала в жизни.
Первый печальный период - детство, смутный осколочек, засевший в памяти. Вот она малышка в своем Ачи, головенка выбрита, только на макушке косичка с тонкий жгут. Лето - начало осени, закат в полнеба и летящий по равнине ветер. Отец несет ее на руках, к дороге, и долго-долго о чем-то говорит. Оказывается, дороги сродни ручейкам, так же бегут по равнине, сливаются, переплетаются, образуя ГЛАВНУЮ ДОРОГУ. По самой маленькой можно влиться в общее русло.
Всегдашнее стремление отца вырваться, умчаться вдаль так и осталось неосуществленным. Но, видимо, передалось дочери. Гульбайра тоже мечтала мчаться вдаль...
При распределении она знала, где предстоит ей работать, но почему-то была уверена, что Джай-Терек хоть небольшая, но жилка на нерве дорог. И вдруг - такое крушение надежд! Вместо дороги – едва заметная тропинка в снегу, ни в сторону свернуть, ни повернуть обратно. Попробуй – и лошадь мгновенно зароется в сугробе. Только прямо. Только вперед.
В первом доме, помнится, Гульбайру накормили, обогрели, приветили. А когда вышла на воздух, никто не видел ее слез, застывающих на морозе. «Только три года, - успокаивала она себя – только три». А потом уйти, выбраться к дороге. Пропадешь здесь: лес да скалы кругом, лес да скалы…
***
У низких плетеных заборов ей приветливо улыбнулись женщины.
- Доброго здоровья, счастья тебе, дочка!
- И вам дай бог счастья и здоровья!
И так каждый день. Приятно.
Еще год назад в ауле был только один фельдшер – Шерали Хайдаров. Прижился в Джай-Тереке, все его уважают, хороший специалист. Однако втолковать женщинам, что и мужчина может принимать роды, Шерали был не в силах. «Нет», - коротко отказывали ему и приглашали повитух. Поэтому, когда в Джай-Тереке появилась Гульбайра, Хайдаров твердил, потирая руки: «Как ты вовремя!». С хозяйством своим ознакомил, устроил жилье, даже замуж обещал выдать – радуйся! Но после областного центра, где Гульбайра закончила медучилище, жизнь в Джай-Тереке представлялась кошмарным сном. «Уеду!» - твердила она про себя, понимая что ее, девчонку, тем более роженицы к себе не подпустят.
Первым она принимала мальчишку в многодетной семье.
Только вышла из дома, следом выскочил хозяин с тугим узелком к руках.
- Прими подарок, дочка, не обидь…
- Не нужно, атай, - улыбнулась Гульбайра и побежала по снежной тропинке вверх, на очередную террасу. Но отец-счастливчик не отставал.
- Ты же знаешь наши обычаи, дочка. Не обижай!..
Она развязала стынущими пальцами узелок: поверх стопки лепешек – горячие, еще дымящиеся деликатесы: баранья печень, курдюк. Осторожно, чтобы не уронить в снег, оторвала теплый бок лепешки, остальное вернула.
- Счастливо оставаться, атай!
И побежала, откусывая хлеб на ходу. Счастливчик-отец лишь огорченно кивал головой. Потом, спохватившись, кричал: «Ну если не придешь на вечерний бешбармак – точно смертельно обидишь!». – «Приду-у-у!» - пообещала Гульбайра.
Так началось. Так продолжается. С бегом времени и с помощью Гульбайры стремительно пополняется род человеческий. Но где-то за границей леса и скал есть и другая жизнь. «Кто я и что я в этом замкнутом мире?».
***
Гульбайра поднялась к медпункту. В светлой и уютной комнатке ее вдруг настиг смутный толчок. Нет, не боль, не предчувствие беды, а скорее наоборот – ощущение чего-то светлого, но невероятно сложного и запутанного. Гульбайра , однако, не успела до конца разобраться в своих ощущениях: с улицы донесся детский крик.
В двери вошла довольная бабушка Этинай.
- Тебя, дочка, зовут. Третий просится у Мернисы.
Гульбайра сорвалась с места, даже не набросив пальто. «Застудишься!» - запричитала во след Этинай, но Гульбайра уже не слышала ее, неслась, не разбирая дороги, прямо на этот крик. «Мама, мамочка…». Ее душили слезы, и Гульбайра отвернула было в сторону, чтобы переждать боль, но так и не остановилась. «Мама, мамочка, вот видишь, какая я у тебя взрослая!..»
Мало кто в Джай-Тереке знал, что Гульбайра – круглая сирота, потерявшая родителей, когда ей исполнилось десять. Сама старалась вычеркнуть из памяти тот страшный день. Но этот крик…
Из дома вышел муж Мернисы Колдаровой и смутился, увидев Гульбайру. Уже у постели роженицы она быстро оценила ситуацию. Мернису нужно было везти в райцентр, ибо Гульбайра просто не имела права принимать сложные роды. Хорошо в этот день в Джай-Терек заехал на своем ГАЗ-66 начальник лесхозовского участка Абдугани Абдукаримов…
Уже в машине Гульбайра к великому своему удивлению отметила, как ходко ГАЗ-66 петляет среди деревьев.
Дорога!
***
В кибитке Этинай всегда пахло травами, даже зимой, от чего казалось, что Этинай – частичка окружающего их леса.
По преданию в незапамятные времена, когда человечество ютилось на едва обжитых землях, в эти горы пришли охотники – добытчики дичи. И забрались так далеко, что возвращение к родным очагам казалось уже невозможным. Но однажды ночью с вершины горы они приметили неясные блики. Оказалось, это бликовали в свете луны листья тополя. Тополь испокон века считался деревом домашним. А раз уж он здесь растет, решили охотники, быть тут и человеческому жилью. Так они основали Джай-Терек, а потом возвели небольшие заимки по всему лесу вплоть до Базар-Кургана.
На одну из таких заимок под названием Долоно случай занес Гульбайру прошлой весной – заболел мальчишка. Все обошлось, но когда вечером Гульбайра возвращалась в Джай-Терек, ей под ноги с горы скатился какой-то ком. Испугалась она до смерти, но разобрав, что это человек – разозлилась. Но вдруг такими знакомыми показались ей блеснувшие в сумерках глаза!
Это был ее одноклассник, еще по ачинской школе, Кожомберды Арзыматов. После десятилетки разошлись в разные стороны и кто бы мог подумать о столь неожиданной встрече! После армии Кожомберды твердо решил работать в лесхозе, вот и дом построил в Долоно…
Долоно и Джай-Терек отделяет невысокий лесистый бугор. Это обстоятельство и смирило джай-терекцев, когда спустя полгода Кожомберды увез Гульбайру к себе: все равно девушка продолжала работать там, где работала.
***
«Спасибо тебе, дочка…»
Прощальные слова Мернисы Гульбайра вспомнила уже дома, куда вернулась глубокой ночью. Осторожно, чтобы не разбудить Кожомберды, юркнула под одеяло. И, уже засыпая, вновь ощутила под сердцем смутный толчок, который еще утром настиг ее в медпункте. Но так и уснула, не успев ничего понять.
Марат Абдуллаев ( он же дундук-кулинар)
dunduk_culinar at Где же ты теперь, Гульбайра?Покопался вчера в своих старых, еще студенческих, публикациях. И черт возьми, пробрала ностальгия:)
Недавний град, посбивавший молодые листочки, матово еще светился в траве, когда Гульбайра Арзыматова вышла из дома.
Туч не осталось вовсе. Но хребет, вчера еще темневший плешинками оттаявших скал, за ночь густо укрылся снегом, словно поседел... В распадке, где расположился аул, стояла весна.
Странно выглядит этот аул. Дома - по кручам холмов, один над другим, в чаще тянь-шаньского леса. Особняком - тополя, не известно кем посаженные. И название аула «тополиное»: Джай-Терек - Место, Где Растет Тополь.
В первые дни Гульбайру особенно мучил вопрос: зачем люди забрались в эдакую глушь? Ни дорог, ни близких сел, сплошной лес да скалы, скалы да лес.
Бабка Этинай, у которой она жила до замужества, отвечала односложно: "Лес лечить". Лечить? Да кому он нужен, растущий испокон века сам по себе? Но позже видела, как с травянистых пятачков мужчины срезали дерн, подсаживали орех... "Твои внуки будут счастливы, видя этот лес," - наставительно говорила старушка.
До внуков далеко, сама Гульбайра почти что ребенок - черноволосая, с наивным лицом и грустными глазами - и от роду ей двадцать, но сказанное Этинай восприняла всерьез, как и любое другое жизненное явление. Может, профессия обязывает быть серьезной, может, от рождения такая - достаточно печали изведала в жизни.
Первый печальный период - детство, смутный осколочек, засевший в памяти. Вот она малышка в своем Ачи, головенка выбрита, только на макушке косичка с тонкий жгут. Лето - начало осени, закат в полнеба и летящий по равнине ветер. Отец несет ее на руках, к дороге, и долго-долго о чем-то говорит. Оказывается, дороги сродни ручейкам, так же бегут по равнине, сливаются, переплетаются, образуя ГЛАВНУЮ ДОРОГУ. По самой маленькой можно влиться в общее русло.
Всегдашнее стремление отца вырваться, умчаться вдаль так и осталось неосуществленным. Но, видимо, передалось дочери. Гульбайра тоже мечтала мчаться вдаль...
При распределении она знала, где предстоит ей работать, но почему-то была уверена, что Джай-Терек хоть небольшая, но жилка на нерве дорог. И вдруг - такое крушение надежд! Вместо дороги – едва заметная тропинка в снегу, ни в сторону свернуть, ни повернуть обратно. Попробуй – и лошадь мгновенно зароется в сугробе. Только прямо. Только вперед.
В первом доме, помнится, Гульбайру накормили, обогрели, приветили. А когда вышла на воздух, никто не видел ее слез, застывающих на морозе. «Только три года, - успокаивала она себя – только три». А потом уйти, выбраться к дороге. Пропадешь здесь: лес да скалы кругом, лес да скалы…
***
У низких плетеных заборов ей приветливо улыбнулись женщины.
- Доброго здоровья, счастья тебе, дочка!
- И вам дай бог счастья и здоровья!
И так каждый день. Приятно.
Еще год назад в ауле был только один фельдшер – Шерали Хайдаров. Прижился в Джай-Тереке, все его уважают, хороший специалист. Однако втолковать женщинам, что и мужчина может принимать роды, Шерали был не в силах. «Нет», - коротко отказывали ему и приглашали повитух. Поэтому, когда в Джай-Тереке появилась Гульбайра, Хайдаров твердил, потирая руки: «Как ты вовремя!». С хозяйством своим ознакомил, устроил жилье, даже замуж обещал выдать – радуйся! Но после областного центра, где Гульбайра закончила медучилище, жизнь в Джай-Тереке представлялась кошмарным сном. «Уеду!» - твердила она про себя, понимая что ее, девчонку, тем более роженицы к себе не подпустят.
Первым она принимала мальчишку в многодетной семье.
Только вышла из дома, следом выскочил хозяин с тугим узелком к руках.
- Прими подарок, дочка, не обидь…
- Не нужно, атай, - улыбнулась Гульбайра и побежала по снежной тропинке вверх, на очередную террасу. Но отец-счастливчик не отставал.
- Ты же знаешь наши обычаи, дочка. Не обижай!..
Она развязала стынущими пальцами узелок: поверх стопки лепешек – горячие, еще дымящиеся деликатесы: баранья печень, курдюк. Осторожно, чтобы не уронить в снег, оторвала теплый бок лепешки, остальное вернула.
- Счастливо оставаться, атай!
И побежала, откусывая хлеб на ходу. Счастливчик-отец лишь огорченно кивал головой. Потом, спохватившись, кричал: «Ну если не придешь на вечерний бешбармак – точно смертельно обидишь!». – «Приду-у-у!» - пообещала Гульбайра.
Так началось. Так продолжается. С бегом времени и с помощью Гульбайры стремительно пополняется род человеческий. Но где-то за границей леса и скал есть и другая жизнь. «Кто я и что я в этом замкнутом мире?».
***
Гульбайра поднялась к медпункту. В светлой и уютной комнатке ее вдруг настиг смутный толчок. Нет, не боль, не предчувствие беды, а скорее наоборот – ощущение чего-то светлого, но невероятно сложного и запутанного. Гульбайра , однако, не успела до конца разобраться в своих ощущениях: с улицы донесся детский крик.
В двери вошла довольная бабушка Этинай.
- Тебя, дочка, зовут. Третий просится у Мернисы.
Гульбайра сорвалась с места, даже не набросив пальто. «Застудишься!» - запричитала во след Этинай, но Гульбайра уже не слышала ее, неслась, не разбирая дороги, прямо на этот крик. «Мама, мамочка…». Ее душили слезы, и Гульбайра отвернула было в сторону, чтобы переждать боль, но так и не остановилась. «Мама, мамочка, вот видишь, какая я у тебя взрослая!..»
Мало кто в Джай-Тереке знал, что Гульбайра – круглая сирота, потерявшая родителей, когда ей исполнилось десять. Сама старалась вычеркнуть из памяти тот страшный день. Но этот крик…
Из дома вышел муж Мернисы Колдаровой и смутился, увидев Гульбайру. Уже у постели роженицы она быстро оценила ситуацию. Мернису нужно было везти в райцентр, ибо Гульбайра просто не имела права принимать сложные роды. Хорошо в этот день в Джай-Терек заехал на своем ГАЗ-66 начальник лесхозовского участка Абдугани Абдукаримов…
Уже в машине Гульбайра к великому своему удивлению отметила, как ходко ГАЗ-66 петляет среди деревьев.
Дорога!
***
В кибитке Этинай всегда пахло травами, даже зимой, от чего казалось, что Этинай – частичка окружающего их леса.
По преданию в незапамятные времена, когда человечество ютилось на едва обжитых землях, в эти горы пришли охотники – добытчики дичи. И забрались так далеко, что возвращение к родным очагам казалось уже невозможным. Но однажды ночью с вершины горы они приметили неясные блики. Оказалось, это бликовали в свете луны листья тополя. Тополь испокон века считался деревом домашним. А раз уж он здесь растет, решили охотники, быть тут и человеческому жилью. Так они основали Джай-Терек, а потом возвели небольшие заимки по всему лесу вплоть до Базар-Кургана.
На одну из таких заимок под названием Долоно случай занес Гульбайру прошлой весной – заболел мальчишка. Все обошлось, но когда вечером Гульбайра возвращалась в Джай-Терек, ей под ноги с горы скатился какой-то ком. Испугалась она до смерти, но разобрав, что это человек – разозлилась. Но вдруг такими знакомыми показались ей блеснувшие в сумерках глаза!
Это был ее одноклассник, еще по ачинской школе, Кожомберды Арзыматов. После десятилетки разошлись в разные стороны и кто бы мог подумать о столь неожиданной встрече! После армии Кожомберды твердо решил работать в лесхозе, вот и дом построил в Долоно…
Долоно и Джай-Терек отделяет невысокий лесистый бугор. Это обстоятельство и смирило джай-терекцев, когда спустя полгода Кожомберды увез Гульбайру к себе: все равно девушка продолжала работать там, где работала.
***
«Спасибо тебе, дочка…»
Прощальные слова Мернисы Гульбайра вспомнила уже дома, куда вернулась глубокой ночью. Осторожно, чтобы не разбудить Кожомберды, юркнула под одеяло. И, уже засыпая, вновь ощутила под сердцем смутный толчок, который еще утром настиг ее в медпункте. Но так и уснула, не успев ничего понять.
Марат Абдуллаев ( он же дундук-кулинар)